Годы обучения

Мы никогда не узнаем, почему музыка — эта, по выражению Н.Я. Симонович-Ефимовой, «неотъемлемая часть души Валентина Александровича» — не стала доминантой его жизненного пути. В основе, видимо, лежит уникальная независимость творческой личности Серова, сделавшая его впоследствии одним из зачинателей многих новых художественных течений, но главное, разумеется, — недюжинный талант живописца. Талант, сразу же привлекший к себе пристальное внимание Ильи Ефимовича Репина.

Занятия у Репина в Париже, затем в Москве, поездка с ним по Днепру, во время которой Серов наблюдал работу учителя над его знаменитым полотном «Запорожцы», — все это вехи на пути к будущим прозрениям юного живописца. В 1880 году по совету Репина Серов поступает в петербургскую Академию художеств в мастерскую П.П. Чистякова и вскоре становится одним из его самых способных и любимых учеников. Однако с самого начала избранный путь оказывается весьма далеким от безмятежности.

В 1885 году, вслед за М.В. Врубелем, его соучеником по мастерской Чистякова, работавшим тогда над образом Демона, Серов уезжает в Киев, а затем в Москву, где берет уроки рисования у Поленова, фактически уйдя из Академии так и не получив ее диплома... «Он был чересчур большим художником в душе и не придавал значения диплому», — откликнется на это позднее будущий коллега Серова по преподаванию в Московском училище живописи, ваяния и зодчества Л.О. Пастернак.

Так заканчивается ранний, петербургский период профессионального становления Серова и начинается его новый самостоятельный путь, которому с самого начала суждено будет пересечься с ведущими направлениями русской художественной культуры и прежде всего — с исканиями знаменитого Абрамцевского кружка.

Сегодня на территории усадьбы Мамонтовых Абрамцево — музей, а в середине 1870-х годов, когда к ее жизни присоединился Серов, старинное поместье было прибежищем нескольких поколений великих русских художников: И.И. Левитана, М.В. Нестерова, М.А. Врубеля, К.А. Коровина, скульптора М.М. Антокольского и конечно — Репина и Поленова, «пристрастивших» Серова к атмосфере Абрамцевского кружка. Душой кружка был владелец усадьбы — купец, прославленный меценат, сам пробовавший силы в различных областях творчества, Савва Иванович Мамонтов.

Именно по его предложению в середине 1890-х годов Серов вместе со своим другом, живописцем Константином Коровиным, отправится по строящемуся Северному, или Ярославскому, железнодорожному полотну в сторону Ледовитого океана, на легендарный Мурман. (Итогом этой поездки станет оформление обоими мастерами возведенного по проекту Коровина павильона Крайнего Севера на второй Нижегородской художественно-промышленной выставке, где экспонировалось и знаменитое панно Врубеля «Принцесса Греза».)

Но не только Абрамцеву, равно как и усадьбе Дервизов Домотканово, к которым он сохранит привязанность до конца своей жизни, суждено было стать «отправной точкой» творческих начинаний Серова. Он часто проводит лето в Финляндии, общаясь с А.Н. Бенуа и другими организаторами будущего объединения «Мир искусства»; с 1890-х годов поддерживает творческие отношения с Мюнхеном и, особенно в последние годы, с неувядающим блестящим Парижем, уже тогда ставшим своеобразной духовной родиной для многих деятелей искусства — от Коровина до Александра Бенуа.

Именно Париж стал первым свидетелем знаменитых «Русских сезонов» — балетной, оперной антрепризы СП. Дягилева, где бок о бок со своими моделями (Ф.И. Шаляпиным, балеринами Анной Павловой, Тамарой Карсавиной и другими) будет работать в качестве театрального декоратора и Серов.

И все же самым ярким впечатлением для него стала совместная поездка с Л.С. Бакстом в Грецию (1907). «Акрополь, Кремль афинский, нечто прямо невероятное. Никакие картины, никакие фотографии не в силах передать этого ощущения от света, легкого ветра, близости мраморов, за которыми виден залив, зигзаги холмов.

Удивительное соединение понимания высокой деловитости, граничащей с пафосом, с уютностью даже — говорю о постройках античного народа афинян... В музеях есть именно такие вещи, которые я давно хотел видеть и теперь вижу, а это большое удовольствие. Храм Парфенон нечто такое, о чем можно и не говорить — это настоящее, действительное совершенство», — эти слова Серова в письме из Афин жене не случайны, поскольку конец 1900-х — начало 1910-х годов — это период бурного увлечения античной археологией.

Экскурсии по античным развалинам для группы русских художников, приехавших на эпохальную Международную выставку, вел в Риме и Бенуа; был среди них и Валентин Александрович Серов, работам которого на выставке отвели специальный раздел. Она-то и стала последним шагом на его полном великих творческих и человеческих завоеваний пути. Пути, оборвавшегося в декабре 1911 года.

Портрет художника И.С. Остроухова

Портрет А.Я. Симонович (А.В. Серов, 1880 г.)

Портрет К.А. Коровина (В.А. Серов, 1891 г.)